Римини, Римини

Римини жарко сиял на берегу, и отпуск судьи Джильдо обещал быть спокойным: привычная одежная строгость, строгие взгляды и уверенность в том, что долг выполнен. Он давно стал человеком, который душил все, что хоть отдаленно касалось эротики и секса, предпочитая порядок и моральные устои любой вольности. Перед отъездом он закрыл кабаре, где выступала Лола — красивая хозяйка заведения, чья сцена была для многих островком свободы и шутливой дерзости. Город гудел от сплетен о закрытии, и Джильдо считал, что сделал правильный поступок: убрал то, что, по его мнению, порочило общественный порядок. Но пляжные прогулки и морской бриз не приносили успокоения: память о Лоле и ее кабаре тянула к себе тень недосказанности. Она не осталась безмолвной; за закрытыми ставнями и вышитыми занавесями зрела решимость. Его суровость, которая раньше казалась незыблемой, стала уязвимой перед тем, что Лола задумала. Она, владелица кабаре, мудро использовала все, что имела, — обаяние, память публики, дорогие образы собственной сцены. Вскоре Джильдо почувствовал, что сам оказался на месте обвиняемого: обвинения и жесты мести обрушились на него неожиданно, словно та самая сцена, которую он лишил дыхания, вернулась, чтобы отнять у него покой. Римини видел, как строгий судья стал жертвой мести женщины, чье закрытое кабаре было его решением. Морской воздух наполнился новым смыслом — не только отпуском и солнцем, но и тихой возмездной музыкой, которая сменила аплодисменты прежних ночей.